[kellutz]

Навзание:Снежная королева
Автор: LAKOMKA
Бета:нет
Фандом: Twilight
Пэйринг:Розали Хейл и Эммет Каллен
Рейтинг:R
Жанр: romance
Время: события, описываемые в истории, начинаются в день свдьбы Беллы и Эдварда
Разрешение на публикацию:йесть
Дисклаймер: главные герои принадлежат Стефани Майер + два моих персонажа: Дэниэл и Кэтрин
Примечания автора: рассказ будет состоять из нескольких глав, в которых от лица Розали рассказывается об ее отношениях с Эмметом в период медового месяца Беллы и Эдварда.
Глава 5. Провокация
Вдыхая прохладный воздух, я рассеянно брела по улице. Каблуки моих туфель громко стучали по мостовой, и в раздражении я сняла их. Я стала такой нетерпимой к любым резким звукам… Мои ступни коснулись влажного камня. Один шаг, второй… Я почувствовала себя удивительно свободно. Многие прохожие удивленно перешептывались, разглядывая меня, одетую в самые дорогие дизайнерские вещи и указывали на мои босые ноги, но мне было абсолютно все равно.

Четвертый день в Париже… И четвертый день дождь. Я была рада этому. Природа, словно сочувствуя мне, проливала свои слезы вместо меня и это, пускай совсем немного, но облегчало мою боль.

Это было так глупо, но мне вдруг захотелось купить себе французский багет, чтобы идти по мостовой и жевать его, как героиня какого-нибудь черно-белого фильма. Я зашла в небольшую лавочку, «буланже», как выражаются французы. Внутри было тепло и сухо, и над всем витал сладкий аромат свежеиспеченного хлеба. Я попросила багет и в растерянности остановилась, поняв, что у меня нет с собой сумки и кошелька с деньгами. Все эти четыре дня… Я не купила еще ни одной вещи в Париже! Я расстроено извинилась перед булочником и повернулась, чтобы уйти.

- Мадемуазель?

Я обернулась и увидела, как полный мужичок протягивает мне багет.

- Негоже, чтобы такие красивые юные леди голодали, – сказал он с теплой улыбкой. – И вам бы стоило надеть свои туфли. Совсем не хочется, чтобы вы простудились.

Я взяла багет и впервые за последние пять дней, с той злополучной ночи на берегу, мое лицо озарила слабая, но все же улыбка.

Я вышла из булочной и побрела дальше, вдоль набережной Сены. Я вынула багет из бумажного пакета и укусила теплый хрустящий хлеб… Ощущение было такое, словно я пожевала бумагу… Но мне было все равно. Я упрямо откусила еще кусочек. Почему, черт возьми, я не могу есть как человек, если я испытываю такую же боль как живые существа? Почему вместе с бессмертием у меня не отняли душу и сердце? Почему я могла переживать, страдать, отчаиваться?

Я посмотрела на злосчастную булку. И в следующее мгновение она полетела в мусорный бак.

Пасмурный день сменился зябким вечером, и город вспыхнул миллионами волшебных огней. С Сены веяло свежестью и прохладой. Я любила такой Париж. Мне нравилось, как здесь разглагольствовали о судьбах искусства прямо посреди улицы, надев невообразимый наряд. Мне нравилось, как здесь открыто выражали свои любовные пристрастия, не смущаясь на виду у всех целовать людей одного с собой пола. Мне нравилось, как кружится карусель, а звуки шарманки дарят ощущение безмятежности… Мне нравились парижане, и даже суетливые туристы не раздражали меня здесь так, как в других городах мира.

Я вспомнила то время, когда мы с Эмметом впервые открывали для себя этот чудесный город. Его старинные районы, музеи, улицы, галереи. У нас появился наш ресторан, наша улица, наш парк, наша скамейка. В одном интервью Вуди Алена, в период моего страстного увлечения кино, я прочитала очень интересную фразу: «Если вы не целовались в дождливый день в Париже, значит, вы не целовались вообще»… Я была согласна с ним… Поцелуй в Париже, когда дождь стеной окружает тебя, и сквозь дымку ты видишь размытые очертания зданий, их мутные светящиеся окна и фонари, - это нечто особенное. Мне всегда нравилось целоваться где-нибудь на людной площади с Эмметом. Это было так интимно, но в то же время очень целомудренно, ведь мы никогда не позволяли себе ничего лишнего на публике. Это так возбуждало и после таких поцелуев при свидетелях мы всегда бывали особенно страстными в уединении своей комнаты… Черт возьми, мои мысли снова унесли меня к этим, вызывающим сладостную боль, дорогим сердцу воспоминаниям.

За эти четыре дня наши отношения стали еще более странными. Между нами возникла напряженность какого-то другого порядка. Мы не спорили, не ссорились, мы почти не разговаривали и не виделись. Я целыми днями бродила одна, иногда просто сидела на лавочке в центре города, наблюдая за пестрой толпой парижан и туристов, иногда посещала магазины и торговые площади. Я ничего не покупала. Мне просто нравилось бродить, среди этой сутолоки. Это хоть немного, но скрашивало мое одиночество.

Я знала, что Эммет всегда где-то рядом. Я не видела его, но остро ощущала его присутствие. Не знаю, боялся ли он, что я попытаюсь вернуться в Сиэтл или сделаю с собой что-нибудь, но так или иначе, хоть мы никогда не обсуждали это при наших коротких встречах, я знала, что он следит за мной.

- Bonjour, mademoiselle, - раздался приятный мужской голос рядом. – Могу я познакомиться с вами. Я посмотрела на нарушившего мое уединение человека. Это был молодой парень, лет 20-22. Его белокурые волосы забавно вились колечками, полные губы расплылись в улыбке, а карие глаза смотрели на меня с нескрываемым интересом. Я грустно улыбнулась ему в ответ и отрицательно покачала головой.

- Нет. Я не хочу ни с кем знакомиться, - сказало я твердо, и продолжила свою неспешную прогулку. Какое-то время, парень продолжал идти рядом, стараясь разговорить меня, но, видя мою полную незаинтересованность, в конце концов, оставил меня в покое.

Я проходила мимо открытого кафе. Народу было мало. Непогода раньше времени загнала туристов в отели и рестораны, испортив настроение владельцам всевозможных уличных заведений, но не смогла заставить их раньше времени закрыться. В этом кафе совсем не было людей. Но меня привлекла живая музыка, которую играли музыканты под небольшим навесом. До меня донесся хриплый и томный голос певицы. Я взглянула на нее. Миниатюрная брюнетка в обтягивающем темно-синем платье по колено пела, покачиваясь в такт музыке и томно прикрыв глаза. Было видно, что ее не волнует, что ее никто не слушает, и она наслаждается самой возможностью выразить свои чувства через песню… Я остановилась и зачарованно стала смотреть и слушать.

«Еще один стакан, еще одна сигарета, еще одна грустная песня, завтра я сменю этот диск. И я не скажу больше ни слова о тебе…» Я любила эту песню…

С последним аккордом мелодии, я захлопала в ладоши. Девушка открыла глаза и прямо посмотрела на меня. Она, похоже, сразу отметила и мои босые ноги, и мокрые волосы, и то, каким отчаянием светятся мои глаза. Она наклонила голову, словно в знак приветствия и утешения, и того, что она понимает, как мне сейчас тяжело. Я тоже наклонила голову. Какое-то время мы еще стояли молча. А потом послышался недовольный голос хозяина кафе, и она запела вновь. Я печально улыбнулась ей и пошла прочь.

«И я не скажу больше ни слова о тебе»… Как бы я хотела пообещать себе то же самое. Как я ни старалась, но за эти дни не было ни одной минуты, когда бы я не думала об Эммете. Его поступок настолько потряс меня, что даже расставание с Дэниэлом отошло на второй план. Нет, конечно, я безумно скучала по мальчику и мое сердце болезненно сжималось каждый раз, когда я понимала, что скорее всего больше никогда не увижу его.

Я всегда была законченной эгоисткой. Я хотела оставить Эммета, но не была готова оставить Дэниэла, поскольку ребенок… Ребенок – это было то, о чем я всегда мечтала больше всего на свете. Но сейчас.. .Сейчас именно мысли об Эммете причиняли мне самую большую муку, просто разрывали меня пополам.

Когда я, в тот самый момент на парковке, прижимая к себе Дэниэла, решила, что оставлю Эммета, я почувствовала сильную боль, но я не осознавала до конца, насколько я буду страдать потом, когда его не будет рядом. Сейчас я это понимала. Эммета не было. Не этого незнакомца, а моего любимого Эммета не было со мной, и моя душа буквально раскалывалась на части. Я так хотела прикоснуться к нему, забыться с ним…

Я специально воскресила в памяти вспоминания обо всех тех грубых, жестоких словах, которые он сказал мне на пляже. Каждое унизительное слово, каждое прикосновение, ранившее меня… Это вновь, как в первый раз, причинило мне несказанные мучения, но я снова и снова возвращалась в ту ночь и вспоминала детали всего, что произошло…

Эта мысленная пытка должна была помочь изгнать из моего сердца любовь к Эммету. Я так хотела перестать любить его…

И все же, я не могла сказать о нашей любви в прошедшем времени. Я любила Эммета. Ведь так очевидно, что любовь, особенно такая, которая была у нас, никогда до конца не проходит, как бы мы этого не хотели. Эта любовь живет, где-то глубоко в нас, подавая иногда признаки жизни: я здесь, я не могу вернуться, но ты никогда не сможешь забыть обо мне. Так было и с моим отношением к Эммету. Я не могла любить его, просто не могла, но я не могла и не любить его. В моей истерзанной душе он все еще был тем прекрасным принцем, моим суженным в моей долгой бессмертной жизни.

Я тяжело вздохнула и поплелась к стоявшей неподалеку лавочке. Уже окончательно стемнело, и чем-то эта ночь напомнила мне ту, мою самую страшную человеческую ночь. Я досадливо поморщилась. Вот же глупая, сказал я сама себе, да ты – это самое страшное, что есть на много километров вокруг, перестань паниковать.

Лавочка была мокрая, как и все вокруг, и блестела в свете фонарей. Я опустилась на нее и обхватила себя руками.

«Еще один стакан, еще одна сигарета, еще одна грустная песня, завтра я сменю этот диск. И я не скажу больше ни слова о тебе…» Я тихонько стала напевать до боли знакомую мелодию, покачиваясь в такт из стороны в сторону. Мне нравилось звучание моего голоса: такого чистого, сильного, немножко грустного…

- Позволь мне побыть здесь с тобой, - услышала я несколько неуверенный глубокий голос. Голос, который я так отчаянно желала услышать и не менее отчаянно хотела навсегда изгнать из своей памяти.

Я ничего не ответила, но немножко подвинулась в сторону. Эммет присел рядом.

Мы молчали довольно долго, прежде чем он решился заговорить:

- С тех пор, как я увидел тебя с ним, там возле интерната, я ни на секунду не выпускал тебя из поля зрения, - тихо прошептал он. – Я ловлю каждое твое движение, чтобы перехватить тебя, если ты вдруг соберешься убежать.

Я не хотела отвечать ему. Не хотела. Но не смогла сдержать себя. Злоба и горечь смешались в моем голосе:

- Неужели ты, черт возьми, думаешь, что если бы я могла, я бы еще этого не сделала?

Он тяжело вздохнул. Я хотела сказать ему, чтобы он убирался. Что он мешает мне. Что он причиняет мне боль. Вместо этого, я встала сама и, не оборачиваясь, пошла по аллее.

Пройдя несколько сотен метров, я заметила яркую вывеску «Reve». Как раз то, что мне сейчас нужно. Я нагнулась и одела туфли, которые все еще держала в руке, потянула дверь и вошла в помещение.

Стены клуба были выкрашены в красный цвет, под потолком мигали сотни разноцветных прожекторов, в воздухе вились клубы сигаретного дыма, и музыка играла так громко, что мне казалось, я могу оглохнуть. Вдоль одной стены стояли, почти прижавшись друг к другу, круглые столики, за которыми сидели женщины в откровенных платьях и мужчины, в почти до низу расстегнутых рубашках, измазанные губной помадой. На невысокой сцене извивались танцовщицы, одетые в нечто, отдаленно напоминающее купальник, но только гораздо больше открытое. Здесь царило такое торжество порока, что я невольно попятилась. Но потом, разозлившись на себя, решительно пошла по направлению к танцполу.

Мои движения были плавными и несколько замедленными. Рука потянулась к влажным волосам и слегка приподняла их. Я закрыла глаза, полностью отдаваясь во власть танца. Я не чувствовала своего тела и словно видела со стороны, как оно изгибается и двигается в такт мелодии. Это было удивительное чувство. Мне вдруг стало так легко, что казалось, я превратилась в воздух или воспарила в небеса. Мои руки скользили по телу, опять поднимались к волосам, томными жестами приподнимали подол платья.

Я услышала свист и гул голосов, кто-то попытался обнять меня, но я резко оттолкнула его, и он, похоже, упал в нескольких метрах от меня. Я продолжала свой танец. Больше никто не прикасался ко мне, но свист и аплодисменты все еще звучали в моей голове. Я танцевала так, как не танцевала никогда в жизни, выплескивая на этой танцплощадке все, что накопилось в моей душе. В эту минуту я забыла обо всем, в мире существовали только я и эта страстная, невероятно чувственная музыка. Мое тело стало словно продолжением танца, продолжением этого древнего и страстного ритма. Сколько прошло времени? Пять минут? Час? Два? Я не знала, и мне это было безразлично. Но вот, мелодия замерла, и через мгновение помещение наполнили оглушительные аплодисменты.

Я открыла глаза и оглянулась по сторонам. Я стояла одна на площадке, а вокруг нее, в метрах трех по кругу выстроились все посетители «Reve». Я почувствовала себя неловко и уже собралась выскользнуть из зала, как вдруг мои глаза встретились с темно-золотыми глазами, в которых светилось откровенное желание. С минуту я не видела ничего, кроме этих глаз. Мне казалось, что какие-то невидимые нити связали нас и я, как не старалась, не могла разорвать эту связь. В невольном порыве, моя рука прижалась к груди и, могу поспорить, если бы я могла краснеть, сейчас мое лицо стало бы просто пунцовым.

Он пошевелился, и чары пали. Я отвела свой взгляд.

- Потанцуй со мной, – произнес хрипловатый голос над ухом.

Только сейчас я осознала, что ритмичная музыка сменилась грустной балладой о неразделенной любви и вокруг меня уже танцевали с десяток пар.

Будто загипнотизированная я подала ему руку. Наши пальцы переплелись. Он обнял меня. Склонив голову ему на плечо, я вдохнула его запах, такой знакомый и родной, что у меня защемило в груди. И неожиданно для самой себя я расслабилась. Отдалась музыке и поплыла с Эмметом по волнам чувственного наслаждения. Я подняла голову, и мне захотелось прижаться губами к его губам…

Он наклонился вперед, будто собираясь ответить на мой призыв. Я замерла в ожидании. Я так хотела, чтобы он меня поцеловал. Но он просто задумчиво рассматривал мое лицо. Я почувствовала, как ускоряется мое дыхание, и я видела, что он тоже заметил это. Он наклонился еще ниже и на этот раз действительно коснулся моего рта, быстро проведя языком по нижней губе. Это было так приятно, что я застонала от разочарования, когда он отстранился.

Внезапно я остановилась. Стоп. На какое-то мгновение его рука напряглась, словно пытаясь удержать меня, а потом он расслабил свою хватку.

- Что это ты, черт возьми, делаешь?- прошипела я.

- Ты сама спровоцировала меня!

- Ты с ума сошел? Ты хочешь сказать, что после всего, что ты сделал, я…- у меня перехватило дыхание, и я так и не смогла закончить фразу.

- Я же вижу, какими глазами ты смотришь на меня, - прошептал он тихо. - Голодными глазами.

- Ты меня не так понял, - зло сказала я.

Он помолчал, а потом спросил:

- Ты в этом уверена?

Я вырвалась из его рук и метнулась в сторону двери.

Нет! Я совсем не была в этом уверена!